Брак и свадьбы в дореволюционной России

Добрый вечер, спасибо вам большое, что нашли время поговорить о странных вещах. Поскольку так получилось, что есть прекрасная возможность говорить не одну лекцию, то, соответственно, я позволю себе рассказывать те вещи, которые сразу же в первую голову не приходят в качестве ассоциаций на слово «свадьба», но которые, как мне представляется, абсолютно точно имеют к этому отношение. В прошлый раз мы говорили о современной свадьбе. Вообще о свадьбе можно говорить в самых разных смыслах: про психологию, переживания, имущество, собственность, площадки, ритуалы, костюмы, что угодно. Понятно, что словом «свадьба» ничто не закрывается. Если брать очень сухой остаток из того разного, о чем мы говорили, то  в нем явно присутствует некоторое символическое перепроизводство. Это выглядит, как какой-то симптом. Можем сказать «привет» Фрейду: если кто-то упорно повторяет какое-то слово, то за этим что-то стоит. И не слово, а какая-то симптоматика. То феерическое действо, которое нынче занимает свадебный ритуал… В том числе мы говорили о том, что траты на свадьбу сопоставимы с тратами на недвижимость для этой же семьи, то есть почти потлач, публичное расточение блага, для чего-то происходящее. Что-то за этим стоит.

А сегодня мы двинемся в другую сторону, которая вам может показаться не напрямую связанной со свадьбой, но которая меня бесконечно последнее время не то, что увлекает, а  волнует.  Начну с такого примера.  Я была на большой конференции, которая проходила в Москве, она была посвящена разным архивам, государственным и негосударственным архивам. В частности обсуждался вопрос, как хранить и систематизировать фотографии. Наверное, лет 5 или 7 назад это было, поэтому я уже не помню фамилий и имен, но они восстановимы. Несколько коллег из Музея антропологии и этнографии (Кунсткамера), которые работают с фотоархивами, говорили о том, что есть разные способы систематизации фотографий. В частности, они демонстрировали две программы распознавания лиц. Поскольку у них очень большие объемы фотографий, потому что туда, начиная со второй половины 19 века, стекалось большое количество разнообразных фотоматериалов, они показывали, как работает эта программа. Суть состоит в следующем. Берется фотография лица и другая фотография лица, и если совместить зрачки, то тогда лица совпадают, лицо на лицо накладывается. Если таких лиц берется 100, то проступают и становятся  видны те черты, которые совпадают, и размываются те черты, которые не совпадают, что понятно. Соответственно, становится возможным видеть физиогномические типы. Сначала они показали на примере ста современных американских актрис, и это была устрашающая картина, потому что из этого портрета было видно, что все самые знаменитые актрисы Голливуда – один типаж: Мэрил Стрип, Гвинет Пелтроу, Скарлетт Йохансон… Через такого рода прием видна степень укорененности типажа. Это присказка. Дальше они обратились к материалам, которые хранятся по Российской империи, они проделали то же самое с фотографиями начала XX века из центральных губерний России: Тульской, Калужской, Рязанской, вокруг Москвы. Точнее не скажу, но довольно большой был материал. Сначала они взяли все фотографии мужчин от 18 до 22, молодых мужчин, даже может от 16 до 20…  Слили — и все расплылось, не выделить никакого типа. Потом они взяли фотографии выпускников гимназий и слили, и тут проступило лицо узнаваемое. Очень сильно проступило, лицо читалось. Дальше то же самое с крестьянскими фотографиями, и тут — два разных лица. Это были два абсолютно разных физиогномических типа, которые четко читались и которые в ситуации наложения не давали общего типа  лица. Это картина начала XX века. Тогда меня эта история сильно впечатлила: что это такое? Это расы? Это специально выведенные типы? Что это все значит? На физиогномике можно наблюдать разные типы людей, которые принадлежат разным сословиям. Собственно говоря, выпускники гимназий – это дворяне и около того, а крестьяне – это крестьяне, это другое сословие.

Нас с вами — я уж не знаю, как последние 15 лет, но что-то меня заставляет предположить, что ситуация не сильно изменилась, — учили о  социальной структуре общества, о том, что есть классы, например эксплуататоров и эксплуатируемых, ну а если убрать марксистско-ленинскую риторику, то богатые и бедные есть, ну и до сегодняшнего дня благополучно есть способы стратификации, которые выстраивают общество по доходу. Но мы помним, что после революции первое, что было сделано, была провозглашена идея построения бесклассового общества.

Итак, социальная структура общества – это устойчивая связь субъектов социальной жизни, которые различаются между собой степенью обладания собственностью, размером получаемого дохода, власти, престижа и образования. Такова современная трактовка рассматриваемого понятия. Весьма неоднозначная  —  потому что есть образование, есть престиж, а что это такое – не очень понятно. Есть власть, а каким образом она распределяется, и что является критерием – непонятно, и так далее. Более просто выглядит следующее определение. В социологии известно четыре главных типа стратификации общества: рабство, касты, сословия и классы. Первые три характеризуют закрытые общества, а последний – открытые. Закрытым считается такое общество, в структуре которого социальные перемещения из низших страт в высшие либо сильно ограничены, либо запрещены вовсе. Открытыми называются общества, где перемещение из одной страты в другую никак официально не ограничено. Это определение в отношении общества.

Что случилось в XX веке?

В 1922 году выдающийся отечественный фольклорист Николай Евгеньевич Ончуков писал ( то, что он писал, было опубликовано только в 2007 году,  а сам Ончуков погиб в Гулаге):

«После Октябрьской революции рушилась сословная перегородка, и хотя у множества людей и осталась старая психология и чувства, но условия жизни их в огромном большинстве совершенно изменились. Уже с первых месяцев Европейской войны и для дворян, и для купцов, и для богатых и для бедных — сначала общая однообразная жизнь на позициях. Затем после революции — конфискация имущества, беженство (так! — С. А.) в Сибирь, имущественные потери и всеобщее обеднение и проч. Все это нивелировало множество людей, прежде так резко различавшихся друг от друга своим экономическим положением, а в зависимости от этого и своим бытом, психологией и идеологией. На положении народа, т. е. крестьян, и даже часто в деревенской обстановке оказались дворяне, офицеры, купцы, городская служилая интеллигенция. Все они фактически превратились в «народ» и отчасти сами в некоторой степени, иногда значительной, невольно проникались народной психологией, отчасти довозвышали до себя ту народную среду, от которой еще недавно они так резко отличались и в которую совсем неожиданно для себя попали».

Обратите внимание на то, что он, с одной стороны, рассуждает в советской риторике: сословная перегородка, богатые и бедные, а с другой стороны — идея про то, что кто-то кого-то возвышает, а кто-то ниже находится, присутствует на уровне представлений. А дальше он пишет следующее, и мне кажется, это очень мощная метафора: В результате получился какой-то социальный сплав, которому, м. б., еще рано делать строго очерченное определение, ибо ведь всколыхнувшийся революцией народный океан все еще не вошел в свои берега и теперь происходит как бы мертвая зыбь. И какова будет нормальная спокойная поверхность этого народа-океана, предсказать преждевременно и пока рискованно»[1].

 

Итак, он наблюдает некоторую зыбь: люди оказались в иных обстоятельствах, в иных формах жизни, в непривычном быту, и колебания такого рода мы можем увидеть в литературе 20-х-30-х годов или позже, например у Пастернака в «Докторе Живаго».Разумеется, из советского дискурса школы вся эта идея аккуратно убрана. Мы знаем про бедных крестьян и рабочих, про богатых… мы знаем что-то, что гораздо более просто выглядит, чем то, что в действительности было.

Характеризуя положение России в начале 1918 года (нет ничего проще, чем цитировать Ленина),  Ленин указал наличие пяти социально-экономических укладов. (1)Патриархальный уклад – это  в значительной степени натуральное крестьянское хозяйство, не связанное с рынком. Я помню, что это очень не хорошо: так все натурально, и с рынком не связано, все надо развивать в сторону рынка, — помнила я из школы. (2) Мелкотоварное производство – сюда относилось большинство крестьянских хозяйств, связанных с рынком, и кустарная промышленность. (3) Частно-хозяйственный капитал – частная промышленность и торговля, кулацкие хозяйства. Но если он сравнивал частную промышленность и торговлю с кулацкими хозяйствами, то, очевидным образом, имел в виду не тех кулаков, которых репрессировали в 1930-е годы, а тех, у кого были большие производства. (4) Государственный капитализм – капиталистические предприятия, буржуазная кооперация. И (5) - социализм. Начало 1918 года, уже появились государственные предприятия, они появились путем изъятия у капиталистов, и некоторые коммуны, колхозы, самое начало.

Хочется отметить, что  экономический уклад предполагает не только  отношения к собственности, капиталу, рынку, но и отношения между собой, между людьми. Этот уклад вполне определяется как определенный стиль жизни. Уклад наряду с хозяйственно-экономическими практиками предполагал особый строй. Этические нормы, эстетические предпочтения, религиозные правила, практики досуга. Многоукладность поддерживалась на уровне закона,  это не форма свободного выбора: одни пошли заниматься вышиванием, а другие отправились изучать высшую математику, потому что это их призвание. Это совершенно не так, все совершенно по-другому, и об этом мы будем говорить, каким образом это расхождение случалось. Российские законы и обычаи предусматривали существенные различия между сословиями: в еде и порядке ее употребления, в одежде, в распорядке жизни, в выборе рода занятий и места жительства. Изменить сословную принадлежность было очень трудно или невозможно.

Если мы вернемся к определениям, которые даны в отношении закрытых и открытых обществ, то понятно, что это способ организации обществ ближе к касте, переходы очень-очень затруднительны. В этом месте случился интересный фокус. С одной стороны, каждый из здесь присутствующих, может быть, и имеет какой-то процент дворянских кровей, может, даже 25 процентов кто-то имеет, но это вряд ли. Вряд ли просто статистически. Предположим, я имею, наверное, крестьянских кровей 85%. Скорее всего, так и есть, но я представляю мир, как он выглядел в XIX веке, из описаний тех,  кто составляет во мне крошечный процент моей крови. Как пить чай, свататься, каких подарков ждать, где мое обручальное кольцо, эта вся ерунда, но и есть и более серьезная ерунда. Возвращаясь к тому, о чем мы говорили на прошлой лекции. Тогда мы вместе цитировали письмо Татьяны Онегину. Мы же по Онегину и Татьяне знаем, как отношения складываются.Это не имеет отношения к тому составу крови, который в нас вошел, из которого мы состоим. Мы имеем доступ к жизни сословий благодаря литературе. Так о купечестве мы знаем посредством текстов Александра Николаевича Островского. Конечно же, и «мещанки тоже любить умеют», но дворянки делают это, несомненно, лучше. Мы как-то так это знаем, любовь по Онегину предпочтительнее чем по «Грозе» и «Леди Макбет Мценского уезда». Такая история. Пока двигаемся дальше.

Как я сказала, эти стили жизни определены тем, что закон, не только обычай, но и закон, формирует определенные группы и не сильно позволяет менять прописку - из группы в группу. Я провалилась в эту историю, начала читать все подряд и не остановлюсь, похоже, в ближайшее время. Например, отношение к образованию. При Николае Первом образование приняло сословный характер, до этого были некоторые послабления.

Приходские школы - для крестьян. Речь идет только о мужчинах, никаких женщин тут вообще нет. Только о мужчинах и только о «природных подданных», то есть не инородцах, не евреях и так далее.

Училища - для купцов, ремесленников и других городских обывателей,

гимназии - для детей дворян и чиновников.

В 1827 году был издан указ и специальный циркуляр, запрещавший принимать крепостных в гимназии и университеты. Основу народного просвещения составлял принцип сословности и бюрократической централизации. В 1828 году издан школьный устав, по которому начальное и среднее образование делилось на 3 категории: для детей низших сословий - одноклассные приходские училища; для средних сословий, то есть мещан и купцов, трех-классные училища — геометрия, география, история; для детей дворян и чиновников - семиклассные гимназии, где они проходили подготовку к университету. Очень интересно поэтому, кто же учился еще в университетах, кроме дворян. Кто-то попадал, но очевидным образом это были трикстерские заходы, сложные манипуляции, чужие фамилии, подмененные паспорта, то есть целая история о том,  что какой-нибудь Павел Николаевич Рыбников, известный собиратель фольклора, родом из старообрядцев, выкрест, из купцов, попадает в университет. Как попадает, кто заплатил? Это всегда были нарушение правил.

Несколько сюжетов для того, чтобы показать, что уклады – это чаепитие дворянское, например, а это чаепитие купеческое.

Вот портрет купчихи Рахманиновой, художник Мыльников, 1826 год. А это всем известная кустодиевская купчиха, начало XX века.

Возвращаясь к физиогномическим типам,  в том же соотношении портреты дворянок. Первый – начало XIX века, а второй –  серовский,  конец XIX века. Мы видим, что типы разные.

Ко второй половине XIX столетия население Российской империи подразделялось на несколько сословий, и каждое обладало особым правовым статусом. Это специальная, трудная для нашего понимания вещь. Я могу говорить, что я как женщина ущемлена в правах, но если бы я была женщиной XIX века, нелепо было бы говорить, что я ущемлена в правах, у меня просто их нет. Просто нет права на образование, да и всё. А у кого-то нет права заниматься землей, например. И это не ущемление в правах, за которые я буду бороться, а просто невозможность реализовывать ту или иную форму жизни. Или, например, не крепостные, а просто крестьяне, не имеют права перемещаться. Например, не могут, будучи свободными, из деревни Тульской губернии переехать в какую-нибудь слободу. Не могут. Они будут прикреплены к тому месту, куда прикреплены. Собственно говоря, благородные сословия от других отличались, в частности, свободой перемещения.

(Тут мы с интересом думаем: а что же такое прописка, введенная Советским государством поголовно, которая касалась всех?)

Итак, состав природных подданных,  по данным на 1870 год, таков: благородные, (это так и написано), дворяне составляют чуть больше процента населения, то есть, соответственно, всё, что мы знаем, — Евгений Онегин, Толстой, все, что мы начитали, — это мы смотрим через окуляр одного процента населения на жизнь России XIX – начала XX века. Духовные лица, куда включены как православные священники, так и религиозные деятели иных вероисповеданий – меньше процента, — это духовенство. Городские обыватели (это формулировки закона), в число которых включены почетные граждане, – это интересный статус, ими становились, например, купцы первой гильдии, которые были включены во власть, или жертвователи, строители дорог, они могли получить статус почетного гражданина. Это означало, что они получали некоторый тип прав, похожий на дворян. Отсутствие телесных наказаний,  тюрьмы были разные для благородных и других сословий. Получение статуса почетного гражданина было одним из способов получения новых прав. Для того, чтобы понять, что купечество очень неоднородно представим. Первая гильдия – это, предположим, Потанин, а третья гильдия – это, например, владелец овощного ларька. Все они - купечество, но они не обладают теми правами, которыми обладают дворяне. Дальше мещане и цеховые – это уже не благородные, но живущие в городах. Дальше идут сельские обыватели, они же крестьяне, которые составляли 81% населения. Военные сословия, то есть профессиональные военные, порядка 6–8%.

Сегодня я не буду говорить о крестьянкой свадьбе, я хотела сейчас пояснить, что эти самые 80% крестьян – это вовсе не те освобожденные бывшие крепостные. Крепостных крестьян на момент освобождения от крепостного права в 1861 году было не более 25% от общего числа крестьянского населения. Это важная специальная история. Лично свободными было большинство крестьян. Они были податными, они платили налог государству. Налог был как денежный, так и натуральный, отправка в армию солдат, (кстати говоря, священники и дворяне не отправляли, рекрутской повинности у них не было, так же, как и физической повинности). Участие в строительстве дорог и другие общественные работы  распространялись только на низшие сословия.

Немного примеров по поводу того, как взаимодействуют эти сословия. «В 1830-х годах профессор философии Московского университета Николай Надеждин предложил руку дворянке, которой он давал частные уроки. Любовь была взаимной, но брак был отвергнут семьей невесты по единственной причине: Надеждин был сыном священника. В 1880-х юный историк Павел Милюков, родом из обедневших дворян, счастливо женился на дочери высокопоставленного московского священнослужителя. Брак пришлось держать в секрете, мать Милюкова не приняла невестку, а сам он чувствовал, что “в общественном смысле это был тупик, из которого дальнейшего выхода не было» (Эткинд А. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России. С.158).

 То есть даже между благородными сословиями брак рассматривался как мезальянс.  Брак, получается, — инструмент, посредством которого эти сословные конструкции и выстраиваются. То есть, если мы что-то запрещаем, это означает, что мы поощряем к чему-то другому. Еще несколько примеров. Из википедии.

Фёдор Михайлович Достоевский родился в 1821 году в Москве на улице Новая Божедомка в казённой квартире лекаря Мариинской больницы для бедных Московского воспитательного дома. Его отец «никогда не говорил о своей семье и не отвечал, когда его спрашивали о его происхождении». Из записок брата Фёдора Михайловича, Андрея Достоевского, следует, что даже в отчестве деда и девичьей фамилии бабушки братья уже не были уверены. Генеалогией рода Достоевских начала заниматься вдова писателя лишь после его смерти.      Дед писателя Ф. М. Достоевского Андрей Григорьевич Достоевский (1756 — около 1819) служил греко-католическим (униатским), позже — православным священником в селе Войтовцы близ Немирова, по родословной — протоиерей города Брацлав Подольской губернии. Отец – Михаил, учился в семинарии, а позже, когда по указу Александра I в медико-хирургической академии были открыто 120 мест для молодых людей из духовного сословия, прошел в московское отделение академии на казенное содержание. Мать писателя, Мария Фёдоровна Нечаева (1800—1837), выросла в среде московского купечества. Её отец (дед писателя), Фёдор Тимофеевич Нечаев (1769—1832), был купцом III гильдии и происходил из города Боровска Калужской губернии.

Итак, отец – из духовного сословия, лекарь, мать – из купеческой семьи. На дворянке он не женился, и круг его общения - специфический, разночинцы, несмотря на то, что он получает самые разные титулы, под конец жизни – профессор университета и так далее.

Александр Николаевич Островский, 1823 год, Москва, Малая Ордынка. Николай Федорович, его отец, был сыном священника, сам окончил Костромскую семинарию, затем Московскую духовную академию, но стал практиковать как судебный стряпчий. Занимаясь имущественными делами, дослужился до коллежского асессора, в 1839 году получил дворянство. (Это по выслуге личное дворянство, которое не передается детям, не потомственное). Мать – Любовь Ивановна Савина, дочь пономаря и просвирни, умерла, когда Александру не исполнилось и 9 лет. Благодаря положению Николая Федоровича (он был стряпчий в коммерческом банке)  семья жила в достатке, они получали домашнее образование,

не домашнее не могли позволить. Кстати говоря,  Достоевский не учился в университете, он учился в инженерном училище, куда вполне могли отправить разночинцев. В военную-медицинскую академию, в инженерное училище, вот в такие образовательные заведения могли.

Через 5 лет, получив личное дворянство, после смерти матери Александра, отец женился на баронессе Эмилии Андреевне фон Тессе, дочери шведского дворянина.

«Драматург жил в сожительстве с простолюдинкой Агафьей Ивановной». Меня поражает, что современная Википедия пишет про «простолюдинку» даже без кавычек, спокойно. К сожалению, мы не знаем, она дочка лекаря или дочка аптекаря, не знаем, чья она дочка, вряд ли из крестьян, потому что ее нужно было еще найти, а имения у Островского не было и крепостных тоже. «Не имевшая образования (это трогательная фраза), но будучи женщиной тонкой, с ранимой душой, она понимала драматурга и была первым его читателем и критиком его произведений. Как она справлялась, эта бедная простолюдинка Агафья Ивановна? Отдельный герой для расследования. С ней Островский прожил около 20 лет, а в 1869 году, через два года после ее кончины, обвенчался с актрисой Марией Васильевной Бахметьевой, которая родила ему четырех сыновей и двух дочерей. Актриса – это тоже не дворянка, да. Это было невозможно».

Кстати, есть очень интересная рукопись, которая хранится в Институте истории искусств. Книга была подготовлена к изданию, но не была издана. Ее готовила Наталья Павловна Колпакова, известный фольклорист, книжка о Демидовской женской гимназии. Одна из первых, если не первая женская гимназия, которая была в Петербурге, Колпакова училась в этой гимназии, и поэтому она не понаслышке знала, как и что там происходило. Я не успела прочитать всю рукопись, но один факт меня впечатлил.

В начале 30-х годов XIX века А. Н. Демидов открыл на Фонтанке, 108, некое благотворительное заведение, где могли жить в бедственных обстоятельствах благородные женщины, вдовы, дворянки, оставшиеся без попечения при каких-то обстоятельствах, и продавать свое рукоделие, потому что дворянки не имели права работать.(Обратная история – это то, что их кто-то должен был содержать. Приживалок-тетушек, которые живут у кого-то, нужно было содержать, потому что никто не имел права уронить дворянский статус. Дворянка, пошедшая работать, – это уже трансгрессивный тип у Чернышевского, это через 50 или около того лет произойдет.) Они могли продавать вещи инкогнито. Они рукоделие свое сдавали, но никто не знал, кто это делает. Вторая деталь в связи с этим. Было очень модно и престижно заказывать приданое именно в этом месте, потому что эти женщины знали толк в нижнем белье и домашнем хозяйстве. Простолюдинки и купеческие дочки заказывали себе приданое таким образом.

Дальше. «Антон Павлович Чехов. Родился в 1869 году в Таганроге на Полицейской улице в семье купца третьей гильдии (мы уже выучили, кто они такие), владельца бакалейной лавки Павла Егоровича Чехова и Евгении Яковлевны Чеховой, урожденной Морозовой, купеческого сословия».

Мы в купечестве тут и находимся, и в мещанстве, и в дворянство не попадаем.

«Отец писателя родился в семье крепостного крестьянина Егора Михайловича Чехова в селе Ольховатка Острогожского уезда Воронежской губернии. В письме литератору Эртелю Чехов рассказывает: «Моя фамилия тоже берет свое начало из воронежских недр, из Острогожского уезда. Мой дед и отец были крепостными у Черткова».

Тут он привирает, потому что отец не был крепостным. С 1840 года Егор Михайлович Чехов, дед,  работал на Ольховатском сахарном заводе А. Д. Черткова. В 1841 году он сам выкупил себя на волю, выкупив также у помещика Черткова и свою семью. Е. М. Чехов был приписан к ростовским мещанам, как переехавшим в город и получившим новое сословное звание.

«Раннее детство Антона протекало в бесконечных церковных праздниках и именинах». 

Здравствуй, Википедия и мелодраматический ее тон. «В будние дни после школы братья сторожили лавку отца», то есть попросту там работали, догадываемся мы, что ее сторожить-то? Они там трудились. «А в 5 часов утра каждый день вставали петь в церковном хоре. Как говорил сам Чехов: «В детстве у меня не было детства»». Ольга Книппер, жена Чехова, она приблизительно того же ряда и сословия. Это какие-то проценты людей, проживающих в городах. Это – те самые разночинцы, они не входят в дворянское сословие, имеют свои ограничения и, несомненно, они принимали деятельное участие в революционном движении.  — В отличие от крестьянства, они могли чего-то хотеть в этом отношении. Т.е. это – образованные люди, выглядевшие как дворяне, но не имевшие доступа в власти.

В соответствии с законом Российской империи для любого сословия брак был возможен только с согласия родителей вне зависимости от возраста брачующихся. Даже если тебе 40 лет, но у тебя живы родители, неважно, кто ты и какого сословия, ты должен получить благословение (это – юридическое действие), от родителей и от начальника по службе. Если ты дворянин, то у тебя военный начальник либо начальник по службе. Если кто-то из нас с вами соберется жениться, то он идет к своему непосредственному начальнику, то есть я иду к декану и говорю: «Разрешите мне, пожалуйста, выйти замуж». Он говорит: «Хорошо» или «Нехорошо», и тогда я не выхожу замуж, вне зависимости от возраста.

Далее. Похищение девицы у родителей и опекунов для вступления с ней в брак, даже если это происходило с согласия невесты – противозаконное действие. Из закона: «Кто похитит незамужнюю женщину для вступления с ней в брак с согласия похищенной, приговаривается к тюремному заключению на срок от шести месяцев до одного года». (Свод законов Российской Империи издания 1857 года. Т. 15. Раздел 1 — о союзе брачном. Гл. 1. О браке между лицами православного вероисповедания).

То есть все прекрасные истории про Куракина, история из пушкинской «Метели» и так далее, — не так все запросто было. «Согласившиеся на похищение – к заключению на столько же времени в монастыре или в доме родителей или опекунов под строгим надзором».

Понятно, почему девушек в тюрьму не сажают, потому что они не полноправные – они в попечении родителей, их дома, таким образом, лишают свобод.

Очень немного работ посвящены повседневной жизни дореволюционных городов. Но в 1970 годы был большой проект, который  в течение больше чем десятилетия проводили ученые из Кунсткамеры, не все материалы опубликованы, но на основании некоторой части в 1980-м году вышла книга Жирновой «Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем». (Жирнова Г. В. Брак и свадьба русских горожан в прошлом и настоящем. Л.: Наука, 1980).

 В ней много всяких статистических данных, много таблиц. Были рассмотрены города центральных губерний: Калуга, Елец, Козельск, Ефремов и еще несколько городов. В частности, энтнографы статистически описали сословный профиль городских браков. Выяснилось, что 78% мещан женились на мещанках, еще сколько-то могли жениться на крестьянках – тут подвижность была. 90% крестьян — а учитывались только те крестьяне, которые живут в городах, — женились только на крестьянках. У купцов, духовенства и дворян смешанные браки были единичными, менее 1%. То есть дворяне со священниками — практически никогда не роднились, купцы с дворянами и священниками – тоже. Тогда что это значит? Получается, что это общество было абсолютно закрытым, и внутри закрытых систем были свои миры со своим укладом, эстетическими предпочтениями, а также со своим вкусом. Это совсем другие миры, в которые входа нет и которые можно наблюдать снаружи. Один из таких миров, который наблюдался этнографами снаружи преимущественно, — это крестьянский мир, то, как крестьяне живут. Но были и интересные сюжеты такого рода. Когда происходила известная история про «хождение в народ» – как это выглядело? Я не знаю, как это выглядело по поводу всех, кто в народ ходил, но, например, П. Н. Рыбников, собиратель фольклора, служил по статистическому ведомству. То, что он переодевался в крестьянское, вызывало большое подозрение и со стороны полиции, и со стороны крестьян: зачем он это делает? Это означает, что все точно знали, что такое дворянин, одевшийся в купца, –  это было видно.

Подбираемся к свадьбе. Анализируя свадебные и матримониальные стратегии французских крестьян, социолог Пьер Бурдье делает замечание, которое можно применить и к этосу российской матримониальной традиции:

            «первичное воспитание, подкрепляемое всеми социальными опытами, стремится внушить такие схемы восприятия и оценки, другими словами, такие вкусы, которые распространяются не только на другие объекты, но и на потенциальных партнеров и — без какого-либо чисто экономического или социального расчета — склоняют к исключению мезальянса. Ведь любовь, социально одобряемая, т. е. предрасполагающая к успеху, есть не что иное, как любовь к собственной социальной судьбе, которая объединяет социально предназначенных друг другу партнеров внешне случайными и произвольными путями свободного выбора».

 

Бурдье П. Практический смысл. С. 309.

 

Я выбираю абсолютно свободно,  но — Васю, а не Петю. На самом деле я выбираю в рамках тех горизонтов выбора, которые мне предложены внутри той традиции и семьи, в которой я живу. Ну-ка мы погадаем на 4-х королей, присмотримся, кто  они будут, эти господа… Похоже, именно таким образом и работали эти системы. Горожане мещанского сословия заключали браки в пределах своего города, то есть были территориально ограничены и, соответственно, сословно. Для дворян и богатого купечества (первой гильдии) территориальные ограничения имели меньшее значение, чем соображения экономические и сословные. Например, барышень вывозили куда-то, в губернские города, в столицы – на балы дворянских или купеческих собраний. Представляли обществу, для того, чтобы брак состоялся. Для крестьян брачная миграция обычно определялась границами прихода и редко выходила за черту уезда.

Теперь  поговорим о купечестве и дворянстве, а  о крестьянстве поговорим чуть позже. С купечеством как дело обстоит? Один из бытописателей – Виламов, описывая реестры женихов и невест, с которыми ходила по купеческим домам городская сваха в 40-е годы XIX века, приводит пример пожеланий невесты, учтенных в реестре: «Желает полковника или капитана, но в таком случае (если не полковник, а капитан), то гвардейского, не старше 35 лет, черноволосого, не слишком полного, но и не худощавого, высокого роста, чтобы говорил по-французски». Институт свах: исследователи, описывая быт городов,  говорили о том, что как только население города становится больше 10 тысяч, появляется необходимость в свахах, которые ходят по домам и сообщают о вакансиях такого рода, а также оглашаются потребности. На что я хотела бы обратить внимание, речь не идет о том, что невеста имеет в виду какого-то конкретного Ивана или Петра. Она имеет в виду валета бубен — или валета червей — или короля крестового. Судя по всему, это какие-то типажи, которые существуют  в ее голове и которые предполагают определенный набор достоинств, то есть если военный, то капитан может быть, но тогда гвардейский полк, повыше. Тело определили, цвет волос, французский язык означает, что немного образован. Набор ясен — сваха отправляется делать дела со списком, заниматься согласованием.

Это  — «Троицын день» Кустодиева.

 Этот день – праздничное гуляние. Насколько я знаю, Троицын день был днем, когда происходили смотрины купеческие и мещанские, в Петербурге это происходило в Летнем саду. Есть яркие описания того, как молодые люди стоят вдоль аллей, смотрят,  как проводят барышень… Свахи протоколируют взгляды и дальше осуществляют свои маневры. То есть была процедура предварительного присмотра «суженых» для купечества.

• В мещанском сословии было принято женить сына, когда тот освоил ремесло, которым сможет прокормить семью. «Женатый сын для семьи – отрезанный ломоть, на его помощь не надейся» – это все из материалов описаний этнографов. Купечество считало, что женитьба хороша после того, как налажено дело и пущен в оборот наследственный капитал. Мужчине купеческого сословия выделяли часть родительского капитала, при этом супруга могла пользоваться своим капиталом, выделенным ей в качестве приданого, и самостоятельно вести дела. Во всех сословиях было значимо приданое – имущество, которым наделялась невеста и которое было вкладом ее родительской семьи в создание материальной базы новой семьи. Приданое, которое жена приносила в дом мужа, должно было переходить к их детям, и не могло быть полностью использовано принимающей семьей мужа. Очень важным вопросом, и едва ли не самым важным, был вопрос собственности и имущества. Институт брака – это институт, посредством которого собственность переходила из рук в руки. Вокруг этого перемещения институт брака и существовал. Во всех сословиях происходило сватовство, оно завершалось молением, в котором принимали участие родители невесты и жениха или сваха с его стороны. Помолвка происходила через некоторое время после сватовства, после нее у горожан происходил обряд «божьего милосердия». Невесту благословляли теми иконами, которые она впоследствии брала в дом мужа. Их перечень обычно включали в текст приданых росписей — составлялся особый документ о том, что передается. Это не обещание, это конкретный документ, по которому имущество переходило.
• «18 февраля 1808 года в маклерскую книгу города Ростова была записана роспись приданого. Ее сделал для своей внучки – Ольги Леонтьевны Пузовой, ростовский купец Андрей Иванович Борисовский. Сначала перечислены иконы. Ниже перечисляется довольно обширный ряд из одежды: епанечка бархатная, с хвостами на собольих лапках; епанечка штофная с хвостами; два тулупа штофных; один тулупец гарнитуровый; полушубок штофный с золотом; два полушубка штофных и так далее. Далее перечислены юбки: штофная, французская, просто штофная и киноватная и так далее. Ну и еще платков на 100 рублей. Затем перечислен постельный набор. Сверх перечисленного приданого ростовский купец наделял свою родную внучку денежной суммой в 3000 рублей. Эти деньги Ольга Леонтьевна должна была получить в Москве, из собственного капитала деда, от его родного племянника – Ивана Ивановича. Фамилия его не указана. Ниже следует оговорка деда, что после его смерти и выдачи всего по данной росписи, внучка Ольга Леонтьевна не имеет на его наследство более никаких прав. Ей следовало довольствоваться вышеупомянутым награждением. Под документом за ростовского купца Андрея Ивановича Борисовского, по его неграмотности и по его просьбе, расписалась родная племянница, Татьяна Ивановна Борисовская. Ниже указывается, что Ольга Леонтьевна перечисленным награждением довольна и из названной суммы получила 1000 рублей. Остальные 2000 рублей должен был получить ее муж – Илья Иванович Щапов. В тот же день, «18 февраля 1808 г. данная роспись приданого была явлена в Ростове у маклерских дел» (то есть это юридическая процедура). РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. Л. 43-43 об. http://rostland.blogspot.ru/2015/04/blog-post_2.html

 

Другой документ: 23 января 1801 г. в маклерской книге города Ростова зафиксирована "Расписка", по сути - акт выделения ростовским купцом Петром Ивановичем Ивановым приданого своей дочери Агрофене Петровне. В составе приданого Петр Иванович отметил два части: движимое имение и недвижимое. В движимое имение вошли следующие предметы. Во-первых, иконы: образ Божией матери Казанской и образ Николая Чудотворца. Во-вторых, ряд вещей из женской одежды, включавший в себя: епанечку парчовую, полушубок и юбку парчовые, полушубок тафтяной, епанечку атласную, две юбки шелковых, шесть шелковых платков. Из предметов домашнего обихода также указана «постеля с прибором». Завершали список  женские украшения и драгоценности: пять золотников жемчуга и жемчужные серьги. Денежные суммы не указаны. Из недвижимого имения отец определил дочери в качестве приданого 10 каменных лавок, состоявших в Ростове, внутри земляной крепости, в Спасском приходе, при каменном доме. Зафиксировано расположение дома: «лицом через площадь к дому Его Сиятельства графа Владимира Григорьевича Орлова». Упомянутые лавки располагались позади дома, внутри двора, по пять лавок с каждой его стороны. Помимо лавок в приданое вошло владение землей, лежавшей под лавками и около них. Петр Иванович указал, что и лавки, и земля приобретены им законно, а стоят не более 1000 рублей. Оговаривалось, что если дочь пожелает выстроить на лавках верхний этаж, она будет делать это за свой счет, «своим коштом, а мне до того дела нет». Кроме того, отец сделал весьма дальновидное распоряжение относительно подъезда к упомянутым «задним лавкам» - дал дочери право проезда к ним сквозь ворота при доме. Он сам и его наследники обязывались не чинить проезду препятствий. Вместо Петра Ивановича Иванова, по причине его неграмотности, по его просьбе, рассмотренный документ или «расписку» подписал городовой секретарь Петр Яковлевич Колбасов. Кроме того, при росписи приданого были свидетели из числа родственников: ростовский купец Никита Иванович Иванов. Он также был неграмотным. По его просьбе подпись поставила дочь – Анисья Никитична Кононова».

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 3250.http://rostland.blogspot.ru/2015/04/blog-post_2.html

Это, например, картина В. В. Пукирева «Прием приданого по росписи» (1873),

Про картину можно сказать много чего мелодраматического, но вообще это изображение процесса передачи имущества, который в ситуации брака обязательно предполагался.

Из бытописателей, которые описывают купеческий быт:

«Вот как обыкновенно устраиваются браки. Лишь только жених найдёт себе подходящую невесту и сойдётся в приданном по росписи, принесённой ему свахой, тотчас же просит у отца невесты назначить день последних смотрин. День назначается, и жених в сопровождении родственников является в дом будущего тестя, который и встречает их. <…> Все садятся, начинается разговор о погоде, о церквах и незаметно сворачивается на торговлю. Здесь жених крепись: он должен выказать всё своё знание дела. Вскоре является невеста, робко потупляет взор, раскланивается и садится, за нею следом идут мать и сваха. Минут с десять всё ещё длится разговор, наконец, жених встаёт с места и шепчет отцу невесты: «Мне нужно с вами кой о чём переговорить». – «Пожалуйте, пожалуйте!» – отвечает тот, и они уходят в другую комнату.  Здесь жених объявляет, с каким намерением он пришёл в дом и спрашивает, всё ли то есть за невестой, что означено в росписи. Тесть согласен, ударяет по руке будущего зятя, лобызает его, выводит его перед лицо невесты и объявляет женихом. Все молятся Богу, причём мать невесты и вся женская родня считают за нужное прослезиться. Является бутылка хересу, присутствующие пьют и поздравляют с начатием дела. Жениха тоже принуждают выпить; он берёт рюмку, прикасается к ней губами и снова ставит на поднос. Великий искус для пьющего человека! Но было бы верхом невежества, ежели бы он выпил всю рюмку, тогда он проиграл бы во мнении родни по крайней мере процентов на двадцать пять. Подают чай. Жених садится рядом с невестой <…> всеми силами старается быть любезным, хочет сказать что-нибудь дельное, но как ни осматривает потолок и печку в комнате, ища в них вдохновения, всё-таки остаётся нем как рыба, а невесте самой начать разговор неприлично, – сочтётся выскочкой, ей ещё с малолетства натолковали, что она должна быть скромною и больше молчать.

             Лейкин Н.А. Апраксинцы: Сцены и очерки из быта и нравов петербургских рыночных торговцев и их приказчиков полвека назад. СПб., 1904, с. 51 – 53

Не всякое имущество, подаренное дочери при выходе ее замуж, рассматривалось как приданое, а только такое, которое подлежало рядной записи. Юридическая особенность приданого касается не отношений жены к мужу, а отношений замужней дочери к родительскому наследству и к ее сонаследникам. Рядная запись имеет значение предварения законного наследства. То есть брак предполагал мощное движение: есть какое-то количество земли, капитала, и ты, родившись в какой-то семье, ничего этого не имеешь, но в тот момент, когда тебе 16 лет и тебя сватают, вдруг выясняется, что за тобою не просто хорошее образование, а три деревеньки или что-то там еще. Можно вернуться к росписям. За одной из этих прекрасных ростовских женщин было: десять каменных лавок, стоящих в Ростове внутри земляной крепости в Спасском приходе при каменном доме: зафиксировано расположение дома, а также дорога, подъезд к лавкам, обозначены в росписи, важно, чтобы никто не застроил, и не было расходов лишних – все в деталях.

Ты в 16–17 лет это все имеешь, и с этим, уважая себя, отправляешься замуж. По-другому себя ощущаешь. Это - про девушек и приданое.

Что же происходит с мужчинами в ситуации женитьбы? Это было довольно трудно раскапывать. В русском гражданском праве выдел представляет собой особый институт, стоящий в теснейшей связи с наследственным правом и с делением имущества на родовое и благоприобретенное. Выдел – прижизненная передача родителями или восходящими родственниками детям или потомкам доли имущества, которую последние могли бы получить по наследству. В принципе, выдел – это часть наследства, которую получают до смерти родителей. Когда оно получается? Родитель не обязан выделять сына. Выдел зависит от воли родителя, но, раз он состоялся, он не может быть уничтожен – в этом отличие от дарения: подарок может быть изъят, а выдел – нет. Выдел – свободная воля родителя по закону, но по обычному праву это происходило на момент женитьбы мужчины, то есть к моменту женитьбы, будь он ремесленник, купец, мещанин или дворянин, он знал, какую часть он получает. Родительское благословление – во втором значении – это конкретная часть имущества, которая передавалась: «И благословил он его тремя городами, восемью холмами…» и так далее.

Еще интересные детали.

"Только одно то лицо из купеческого семейства, на имя коего выдано свидетельство на торговлю или промысел, приемлет название купца, и пользуется присвоенными гильдии торговыми правами и личными преимуществами»

             "Все прочия, к семейству по вышеозначенному правилу принадлежащия лица, именуются купеческими детьми, братьями, внуками и проч. и, не имея сами по себе отдельного права торговли, пользуются однако же, яко члены семейства, теми же Гражданскими правами, которые принадлежат и главе онаго«

(§48 "Дополнительного постановления об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний" 1824 года)

Из 507 статьи Свод законов о состояниях 1842 года:

            «купеческие дети при жизни их отца пользуются его "званием", но до тех только пор, пока они сами не выделены из семейства и пока отец платит гильдейскую подать…

             Купеческий сын или внук и вообще Член купеческого семейства, может действовать по доверенности отца или начальника семейства только на праве прикащика на счет общаго капитала с отдачею отчета..

            Как мещанин, так и купец, сообщают состояние своей жене, буде она происхождения низшаго, но жена купца пользуется сим званием до тех только пор, пока муж ея сам состоит в гильдии".

Это значит, что после смерти главы семейства (мужа) жена,  если она была из мещан, снова попадала в мещанское сословие.

Если я купец первой гильдии, ну не Савва Морозов, но его отец, Тимофей Морозов,  то звание купца 1 гильдии - у меня, а мои дети могут быть только приказчиками, менеджерами моего бизнеса. Только когда происходит выдел, сын выделяется, но он не получает того статуса, который имеет отец. Для того чтобы иметь статус купца первой гильдии, нужно заплатить колоссальную сумму – 20 тысяч в год. Для этого статуса выделившийся сын должен либо платить государству, либо стать купцом второй гильдии и платить меньше, либо вообще в мещане уйти, либо наняться учителем куда-нибудь. У него есть выбор, но это не наследуемая история и не отчуждаемая.  Для мужчины вступление в брак и выделение части имущества означало очень существенные и важные жизненные решения, связанные с дальнейшими стратегиями поведения: кем он будет, как будет обеспечивать семью, будет ли он заниматься этим капиталом и так далее. Поэтому все эти прелестные истории про того же Достоевского, про то, что ему сказали быть стряпчим, а он хотел литературой заниматься – за этим стояло что-то имущественное в плане выбора.

Такая картина у купечества. Очень сложно, очень мало описано, очень интересно, очень хочется дальше смотреть. Но, в основных чертах, так.

Что же происходит с браком в дворянском сословии?

Дворянские свадьбы сохраняют определенную связь с русской традицией, однако эта традиция переводилась на язык европеизированных нравов. Это о XIX веке. Осенью в Москву съезжались девушки, чей возраст приближался к заветному, и проводили там время до Троицы. Это нам известно по литературе: вот они собираются — и помчались в Москву или Петербург, где начинаются балы, где и совершаются договоры. Сватовство состояло в беседе с родителями. После полученного предварительного согласия в залу приглашалась невеста, у которой спрашивали, согласна ли она выйти замуж. Предварительное объяснение с девушкой считалось нарушением приличий, однако практически, уже начиная с 70-х годов XVIII века, молодой человек предварительно беседовал с девушкой на балу или другом общественном собрании, но в присутствии большого количества людей. Такая беседа считалась приличной и ни к чему не обязывала. Этим она отличалась от индивидуального посещения дома, в котором есть девушка на выданье. Неженатый мужчина мог прийти в гости к своему другу, где есть девушка на выданье, но 2–3 раза он уже не мог туда прийти, потому что это означало, что у него есть намерение, и если он переставал туда ходить, это наносило урон чести этой семьи. После того как сватовство состоялось, пригласили девушку, сообщили о начавшемся процессе, оговаривается приданое. Если в более низких сословиях приданое перевозилось сразу, то приличествующим дворянам было свойственно последовательно отправлять приданое, потому что это были огромные списки: описи, пересчеты, много работы. Постельное белье и имущество для дома перевозилось сразу, а  деревни и прочие драгоценные недвижимости и движимости отправлялись в течение какого-то времени. Жених устраивал мальчишник — встречу приятелей по холостой жизни и прощание с молодостью. Так, Пушкин, готовясь к свадьбе, устроил в Москве мальчишник с участием Вяземского, Нащокина и других друзей. Этот эпизод красочно описан цыганкой Таней в воспоминаниях, сохранившихся в записях писателя Маркевича.

«Только раз, вечерком, — аккурат два дня до его свадьбы оставалось, —  зашла я к Нащокину с Ольгой. Не успели мы и поздороваться, как под крыльцо сани подкатили, и в сени вошел Пушкин. Увидал меня из сеней и кричит: „Ах, радость моя, как я рад тебе, здорово, моя бесценная!" — поцеловал меня в щеку и уселся на софу. Сел и задумался, да так, будто тяжко, голову на руку опер, глядит на меня: „Спой мне, говорит, Таня, что -нибудь на счастие; слышала, может быть, я женюсь?" — „Как не слыхать, говорю, дай вам Бог, Александр Сергеевич!" — „Ну, спой мне, спой!" Думаю, что мне спеть... Только на сердце у меня у самой невесело было в ту пору; потому у меня был свой предмет, — женатый был он человек, и жена увезла его от меня, в деревне заставила на всю зиму с собой жить, —и очень тосковала я от того. И, думаючи об этом, запела я Пушкину песню, —она хоть и подблюдною считается , а только не годится было мне ее теперича петь, потому она будто, сказывают, не к добру:

• Ах, матушка, что так в поле пыльно?
• Государыня, что так пыльно?
• Кони разыгралися...
• А чьи -то кони, чьи-то кони?
• Кони Александра Сергеевича...

            Пою я эту песню, а самой-то грустнехонько, чувствую и голосом то же передаю, и уж как быть, не знаю, глаз от струн не подыму... Как вдруг слышу, громко зарыдал Пушкин. Подняла я глаза, а он рукой за голову схватился, как ребенок плачет... Кинулся к нему Павел Войнович: „Что с тобой, что с тобой, Пушкин?" — „Ах, говорит, эта ее песня всю мне внутрь перевернула, она мне не радость, а большую потерю предвещает!.. "И не долго он после того оставался тут, уехал, ни с кем не простился».

Итак, еще несколько деталей. Я их привожу, потому что это то, что отличает дворянское сословие от крестьянского обычая. Мать и дочь-невеста после отправки приданого в дом жениха вместе молились перед иконой, которой дворянскую девушку благословляла на брак родительница и которая сопровождала дочь по отъезде из дома, по ее заказу могли отслужить молебен.. «Для дворянской девушки важно было получить также и благословение родственников. Так, в июле 1836 г. Прасковья Степановна, урожденная Рыкачева, просила своего дядю генерал-майора Николая Логгиновича Манзея, приходившегося родным братом ее матери Надежде Логгиновне Рыкачевой, урожденной Манзей, благословить ее на брак с Евгением Михайловичем Романовичем, что тот и согласился сделать... 19 июля 1836 г. из вышневолоцкого имения Боровно он обратился в письме к сестре, находившейся в то время в Москве, с просьбой прислать ему точно такой же образ, как тот, который ранее был приобретен им для благословения другой племянницы — Марии Ивановны: “Милая Сестрица я к вам с покорнейшею прозьбою потрудитесь моя родная выслать мне по почте такой же образ какой я купил для Маши. Пашинька желает то же, чтоб я ее благословил...”» 

            (Белова А. Замужество в провинциальной дворянской культуре XVIII — первой половины XIX века.      URL: Женский дискурс в литературном процессе России конца XX века. http://www.a-z.ru/women_cd1/html/belova_a.htm. Автор использует материалы Государственного архива Тверской обл. Ф.1016, 1045, 1066.

 

В дворянском быту было несколько вариантов поведения молодоженов. Можно было прямо после свадьбы при выходе из церкви в коляске отправиться за границу. (Вспоминаем все американские свадьбы с уезжающими автомобилями). Другой вариант, требующий меньших расходов, – отъезд в деревню. Вспоминаем, например, роман «Анна Каренина»,  Китти и Левин  уезжают в деревню. В любом случае было принято, чтобы молодые переезжали в новый дом или в ново-нанятую квартиру. После женитьбы мужчина обычно выходил в отставку. Важно понять, что отделение от родительской семьи происходило у мужчины с браком, он получал новые права. Он изменяет свою жизнь – выходит из полка, уходит со службы и перемещается в имение или в нанятую квартиру и так далее. Но для дворянства предполагалось, что женитьба мужчины означала его новое поприще в виде землевладельца. Он начинает заниматься своим имением.

Главным событием городской свадьбы было венчание, за ним следовал бал в доме жениха, который первым танцем открывали новобрачные. Мы видим, что современная свадьба  в этом ориентирована на дворянский обычай.

Свадебные церемонии горожан завершались визитной неделей, во время которой молодожены представлялись родне. Подтверждались новые связи и проговаривались за ними стоящие новые возможностеи: устройство и продвижение по службе, патронаж и так далее. Кроме венчального платья невесте заказывали и несколько визитных платьев, чтобы в них она представала перед своей новой родней.. Представляют молодую жену, и старший, дядюшка, патрон говорит: «А как со службой дела? Все ли хорошо? Кто у тебя начальник? Знаем ли мы его? А кто у нас новая родня? А кто у тебя дядюшка?» Вот так складываются отношения свойства, свойствó формировало мощную поддерживающую конструкцию, и обеспечивалась она браком.

Мне представляется,  важно понять, что, во-первых, брак – это не дело мужчины и женщины, это дело семей, которые принимают важное решение в отношении обустройства младшего члена семьи. Брак связан с передачей собственности следующему поколению — это временной срез,  поколенческий. С другой стороны, эта процедура обеспечивает связность социального круга. Каждый новый брак – это новое свойствó; новое свойствó, правильно выстроенное, – это форма поддержки, в том числе - протекции. Эта протекция разного свойства: служебная, материальная, гаранты, например, в ситуации займов и прочая. Вот что стоит за институтом брака в XIX  — начале XX  века. История про романтическую любовь тихо зреет в русской литературе и в романах известных писателей, но это еще не форма жизни, хотя можно догадаться, что революционное движение подогревалось в том числе и желанием наконец выйти замуж по любви или вступить в брак без благословления родителей. И тут нужно подчеркнуть то, что кроме того, что это российское общество было сословным, оно было выстроено по патриархальному и патрилокальному принципу.

Патриархальный совершенно не означает власть мужчины. Это власть старшего, а не мужчины. Если оставалась старшая женщина в роду, то она распоряжалась имуществом и была главной. Но чаще всего это был мужчина. Младшие мужчины ему подчинялись. Старшие – значит, главные. Патрилокальность, так это принято называть в антропологической литературе, означает, что женщина переходит в род мужа и что именно по мужскому роду ведется счет. До сегодняшнего дня есть довольно устойчивая и практически всех касающаяся практика, когда женщина зачем-то, выходя замуж, меняет фамилию на фамилию мужа. В принципе, если присмотреться, она это делает, проявляя лояльность традициям XIX века, потому что на практике ни в какой другой род она не входит. В род мужа она перестает входить начиная с 1917 года.

Порядок семьи, порядок наследования, как и весь социальный порядок в целом, изменил 1917 год. Первыми декретами Советской власти были декреты об отмене собственности, (то есть теперь нечего стало передавать), и декреты о семье. Было провозглашено освобождение от патриархальности. Первичными ячейками нового общества были объявлены коллективы, то есть, соответственно, никаких родителей, которые благословляют, нет. Брачующиеся отправляются не в церковь, синагогу или еще куда, а в отделы загс, где им выписывают справку, справка так выглядела.

Это - справка, которая хранится у меня: ее в 1924 году получил мой дед, женившись на моей бабушке. В таком она виде сохранилась, здесь указано, что он печатник, а она домохозяйка, и сколько им лет. И всё. Никаких вопросов имущества, никакой росписи приданого не существует. 

Мне представляется, что гипертрофия символического

 - бесконечных сердечек, разговоров о любви и дружбе, привязанности, родительской слезы, всего того, что там бултыхается, —ничего плохого не хочу сказать, потому что я, скорее, пострадавшая так же, как и все пострадали, – нет не пострадавших от процедуры брака, 

 скрывает тот факт, что за процедурой свадьбы стоят материальные отношения. Старшие должны что-то дать младшим, машину, дом или что-то. И не потому, что любят, а потому что должны. Собственности не было на протяжении 70 лет — и все забыли, что она есть. И только крестьяне знают, что еще существуют родовые дома, а мы все, бесконечно причитая по поводу «родительского дома» _ «начала начал», не имеем родовых домов и давно существуем в квартирах, а родители существовали в общежитиях, в бараках. Собственность стала образовываться только после 1990х, а отношения вокруг нее выстраиваются специфическим образом. Я обратилась к юристам по семейному праву, чтобы они мне объяснили про то, что происходит сегодня. Оказалось, что, конечно же, имущество передается, но оно передается либо дарением, либо по наследству. То есть нужно умереть, чтобы передать или,  это - широкий жест дара. Это не правило. И главное, что оно,  имущество, течет и вперед, и назад, оно в наследство отправляется и родителям, и детям, то есть вопреки поколенческому движению, а еще и братьям, и сестрам. Это особое отношение с куском земли, если доводить собственность именно до этого основания, и особое представление о том, вокруг чего должен существовать брак. А, похоже, он существовал в отношении собственности и иерархий, которые транслировались посредством этой процедуры. Иерархические правила соблюдаются и передаются, в частности, подчинение страшим или принятие на себя форм ответственности за собственность или дело.

Эрос – это то, о чем мы говорили в прошлый раз. Существует несколько слов, которые именуют любовь. Филия – любовь, дружба и приязнь — обусловлена социальными связями и личным выбором. Эрос – стихийная восторженная влюбленность в виде почитания, направленного на объект любви снизу вверх и не оставляющая места для жалости и снисхождения. Сторге — любовь-нежность, особенно семейная. И Агапе — жертвенная, безусловная, в христианстве она мыслится как любовь Бога к человеку. Похоже, риторика XX века – это риторика эроса, которая запущена через русскую литературу,  и риторика жертвенной любви, но не про Бога, а про родину. У матери к детям, а у всех нас к родине - Агапе. С Филией связана филателия, филокартия и прочая рыбалка, хотя, похоже, именно она, приязнь и личный выбор,  должна нас соединять. Если читать бесконечные мемуарные высказывания, то, конечно, брак должен был приводить к Филии – к пониманию, которое должно выстроиться между супругами. Про Сторге знают лучше психологи, наверное.

Спасибо большое, будем двигаться дальше: в следующий раз будем говорить о мистерии крестьянской свадьбы.